andrzejn | Фей не бывает

Начало пятого ночи. Собака, лая и поскуливая, требует срочно вывести её на улицу. "Спи! Спи, зараза!" - бурчит Петрович, натягивая на голову одеяло, но зараза не спит, а просится на улицу. Шипя и бурча, Петрович встаёт, наощупь одевается, с третьей попытки застёгивает на собаке ошейник и, натыкаясь на углы, стремительно волочится наружу.

Собака галопом тащит Петровича к излюбленной туалетной площадке, приседает и словно бы раскрывается. Мохнатая шкура падает, перед Петровичем стоит фея - тонкая, прекрасная, обнажённая, помятая и не совсем чистая. Мокрые крылья карбонской стрекозы-палеодиктиоптеры подрагивают, расправляясь. От неё валит пар.

"Спасибо за заботу обо мне", - низким взрослым голосом говорит фея. "Э..." - говорит Петрович. "За жульничество в одной игре меня осудили на три тысячи лет перерождений в собачьем облике..." - "Э... ты, это..." - "Но теперь срок вышел, и я верну себе свои владения..." - "Ты, слушай, лучше..." - "Я не забуду тебя, смертный. Ты будешь первым из мо..."

Не договорив, фея падает навзничь, белая, как фарфор, и хрупкая, как стекло. Пар от неё уже не идёт. Крылья разлетаются осколками, кисть руки откалывается.

Минус тридцать, чего ж вы хотите.