Сила правды

[andrzejn]

— Формайл? Рад. Сколько стоит ваш антураж?
— Скажи правду.
— Сорок тысяч, Виктор.
— Боже всемогущий! В неделю?
— В день.
— Зачем вы тратите такие деньги?
— Правду!
— Ради рекламы, Виктор.
— Ха! Вы серьёзно?
— Я говорила тебе, что он испорчен, Чарльз.
— Чертовски приятно. Клаус! Послушай. Этот нахальный молодой человек тратит сорок тысяч в день — ради рекламы, если угодно.

А.Бестер. Тигр! Тигр!

Я уже несколько дней думаю эту мысль. Правда в наши времена - редкий товар, поэтому она не только ценится, но порой уже даже и выглядит необычно и привлекательно. Что, этот человек говорит только правду? Что, правда? Невероятно. Но если всё-таки удаётся в это поверить, то правда рождает такое доверие, которое ничем другим не купить.

Задолго до того, как я пошёл в личную терапию (не говоря уже об учёбе на терапевта, она началась ещё через полтора года), я однажды решил, что буду говорить только правду. Мне просто было лень запоминать, кому и что я соврал, и тщательно поддерживать и балансировать ложь. Говорить правду гораздо проще: достаточно помнить только одну версию. Да, это далось не сразу, особенно в самой болезненной области ("Нельзя полагаться на слова подчинённых и начальства", Ф.Херберт). Да, я сознательно оставил себе широченную лазейку: я не обещаю говорить всю правду. (Если вы читали "Ойкумену" Олди, вы помните, как умели запутывать вехдены, физически не способные лгать). Тем не менее. Всё, что я говорю - правда. Ну или искренние заблуждения.

Этот подход совершенно естественно ложится на обе мои профессии. В программировании невозможно врать: программа, состоящая из лжи, просто не заработает. В психотерапии невозможно врать: неискренность очень хорошо чувствуется и разрушает контакт. Растянуть навык на оставшуюся часть жизни было несложно, не так уж у меня её много, оставшейся части.

Со временем, однако, оказалось, что одной только правды (пускай и не всей правды) недостаточно. Это нестабильное состояние - всего лишь говорить правду. Ведь меня в любой момент могут спросить о любой части моей жизни, верно? Я могу отказаться отвечать или ответить уклончиво, но всё, что я скажу, должно быть правдой. Значит, жить надо как в стеклянном доме: заранее предполагая, что все подробности станут известны кому угодно. Значит, надо либо не совершать ничего неприглядного, либо не умирать в муках от того, что что-то станет известно кому-то. (В последнем спасибо психотерапии). Правда естественным образом порождает не только доверие, но и открытость, и необходимые для неё смелость и устойчивость. (А ещё можно не параноить из-за спецслужб, прослушивающих скайп и читающих переписку в гугле).

Но и это ещё не всё. Вы помните, остаются ещё заблуждения и ошибки прогноза. Что можно сделать с ними? Я думаю, что тут поможет точность формулировок. "Я вижу, что обращённая к нам стена дома - белая" (Хайнлайн). Такие высказывания могут звучать несколько занудно, зато все возможные неточности в них уже оговорены. А разговоры о будущем? "Я напишу продолжение этого рассказа" может оказаться ложью. Откуда мне знать, что что и как получится в будущем? "Я планирую написать продолжение" - почти то же самое, но гораздо точнее. ("Три лягушки сидели на листике, одна решила прыгнуть. Сколько лягушек осталось на листике? Три. Решить - ещё не сделать"). Эти высказывания можно ещё уточнять. "Я хочу написать продолжение; я собираюсь написать; думаю, что смогу написать; я обещал написать..." И так далее. Это совершенно точно отражает мои намерения и возможности, но ничего не говорит о том, напишу ли я :)

Да, такая точность может раздражать людей, привыкших к уверенным, но возможно лживым обещаниям. Такие дела.

Сколько последствий влечёт за собой простое желание сэкономить усилия.