Тот ещё свет

[andrzejn]

Жил-был Павел Степаныч, обычный человек. В меру умный, в меру честный, в меру порядочный - всё, как полагается. Жил, как понимал, работал, как умел, детей растил, с друзьями дружил. Когда уставал, подбадривал себя: "Ничего, после смерти отосплюсь!" - и трудился дальше.

Инфаркт свалил его посреди рабочего дня в офисном коридоре. Упустив папку с бумагами, Степаныч привалился к стене и сполз на пол. Испугался, задохнулся, оглох, ослеп, перестал ощущать тело - и умер.

Ничего из обещанного мистиками он не увидел: ни своего тела со стороны, ни света в конце тёмного тоннеля, ни райских врат, ни реки Стикс. А очнулся он в обычной комнате, сидя на полу под стенкой, будто именно там его и сморило, а не в коридоре родного "Тамсямразнопроекта". Ничего у него не болело, мысли не путались, да и телом он вроде как помолодел.

Вокруг Павла Степаныча толпились непонятно кто: то ли люди, то ли облачка, они то темнели, то светились, то просвечивали; то стояли твёрдо, то колыхались; то вроде бы удалялись, то приближались; то чирикали тоненько, то гудели протяжно: "Хорошооо... Молодееец... Помооожешь..." Потом сказали: "Пойдё-о-ом..." - и всё исчезло, а для Павла Степаныча началась новая жизнь.

Новая жизнь была вроде старой: опять заявки, проекты, сроки, проверки, сдачи, поставки... Тематика, правда, другая. Теперь Степаныч занимался гравитацией, метрикой пространства, элементарными частицами и прочими тонкостями, в которых на Земле только редкие учёные понимают. Но Степаныч ничего - втянулся, разобрался, и пошло у него дело. Жил там же, в общежитии при рабочем корпусе. С коллегами перезнакомился. У людей всё как у людей, хоть и на том свете.

А работы всё прибывало и прибывало. Но Павел Степаныч справлялся. У него теперь, как он понял, способностей всяких прибавилось - и памяти надёжной, и соображалки многопоточной, и связи телепатической, и предвидения (ограниченного, правда). И всё для дела, не просто так. А дело нужное, всякому ясно: не на кого-то работаем - на себя. Гравитации недоделаешь - под потолком болтаться будешь, воздуха недосотворишь - дышать нечем станет, времени недозакажешь - так и вовсе ни на что времени не хватит.

О былой жизни Павел Степаныч не то чтобы забыл - он теперь ничего не забывал - но и не вспоминал. А вспомнил бы, так только хмыкнул: ишь, как раньше переживал, суетился да на тяжкую жизнь жаловался! А работы той со всей прошлой жизни нынешнему Степанычу - на один день не торопясь, а жил тогда, считай, на всём готовом - и тебе притяжение стабильное, и воздух, и тепло, и спать каждый день можно, да и с едой, честно говоря, никогда серьёзных проблем не было... То ли дело теперь. Теперь и жизнь в полную силу, и ответственность нешуточная. Отдыхать, правда, некогда, но тут уж ничего не поделать - надо потерпеть, а там, глядишь, всё наладится.

Павел Степаныч и не заметил, как сам стал вроде того мерцающего облачка, которые повстречали его в первый день. А как же ещё выглядеть, когда живёшь во многих измерениях сразу, да в разных потоках времени, да тысячу дел делаешь, да с миллионом сотрудников общаешься? Он теперь и новичков из наземной жизни встречать помогал. Обитаемых планет во Вселенной много, разумные существа умирают регулярно, каждого принять надо, определить и к делу приставить. Работы много, не простой, а делать больше некому. Степаныч и делал, и гордился, как всё ладно получается.

Однажды, сдав особо хитрый узел сопряжения параллельных пространств, Степаныч позволил себе отдохнуть минутку. Он поднялся в обзорную точку над Галактикой и застал там Родуэруха. Родуэрух был куда старше не только Степаныча, но и всей человеческой Земли, но с молодёжью держался по-свойски.

- Скажите, - набрался смелости Павел Степаныч, - а как вообще это всё так получилось?

- Что - всё? - уточнил Родуэрух.

- Ну, Вселенная... И мы, чтобы всё в ней делать... И планеты, чтобы новичков поставлять... Это кто придумал? И когда?

- Ууу... - погудел Родуэрух, - правильные вопросы ты начал задавать, Степаныч. Поднимаешься над текучкой. Уважаю. Давай и дальше так. А это, - он помахал в стороны краями своего облачка, - никто не придумал. Само сложилось.

- А... зачем тогда оно так? Если всё на наших заботах держится, так зачем мы на себя столько дел навалили? Неужто нельзя было всё проще устроить?

- Нууу... Наверное, можно. Подумай да сделай, если сумеешь. Только многие думали, да так и не сделали - задача-то грандиозная, жизни не хватит.

- А мы что, тоже умираем? - об этом Павел Степаныч раньше как-то и не задумывался.

- А как же. Все умирают. Ну ладно, поговорили, а теперь дальше работать надо. Бывай, - Родуэрух мигнул и исчез.

"И мы, значит, умираем, - подумал Степаныч, - это хорошо. Глядишь, хоть после смерти отдохну как следует".

И отправился работать дальше.